[В музей]
сборник очерков о патриотах, судьбою связанных с посёлком Любохна Брянской области и её окрестностями. Книга издана в 1997 году
ЕГО НАЗЫВАЛИ ЧАПАЕМ
25 декабря 1999 года нашему земляку, отважному комбригу дважды Герою Советского Союза Александру Алексеевичу Головачёву исполнилось бы 90 лет.
Память переносит меня к дням двадцатипятилетней давности. Тогда, по настойчивой просьбе ребят класса, где был я классным руководителем, в передаче «Пионерская зорька» прозвучал призыв к боевым друзьям и сослуживцам А.А. Головачёва с просьбой поделиться своими воспоминаниями.
И пришли в «Пионерскую зорьку», а оттуда в Любохну, в школу, письма. Многие письма начинались такими словами:
«3 марта сего года в 12 часов 40 минут, я услышал...»
«Уважаемая редакция: сегодня, то есть 3 марта в выпуске «Пионерская зорька» вы называли фамилию моего бывшего командира и друга...»
«Дорогие товарищи! Сами мы радио не слушали в тот момент, когда вы обращались к знакомым и родственникам дважды Героя Советского Союза А.А. Головачёва и только много времени спустя рассказали нам об этом знакомые..»
И вот несколько сот писем с воспоминаниями сослуживцев и родственников о А.А. Головачёве стали тогда достоянием школьников, а сегодня это документы школьного музея боевой славы.
Многих из тех, кто написал 25 лет назад строки своих воспоминаний, уже нет в живых, но память человеческая не стынет, перелистывая пожелтевшие письма мы вновь видим нашего земляка А.А. Головачёва как живого командира, коммуниста, героя.
Сегодня мне хочется поделиться с читателями отдельными строками воспоминаний из писем, полученных четверть века тому назад.
Это было в 1942 году на берегу Амура. Адмирал выстроил матросов.
- Товарищи, — сказал он, — сейчас опасность на суше. На полях Украины решается судьба Родины. Значит, там место морякам.
А через две недели храбрые матросы, сменившие флотские бушлаты на защитные красноармейские шинели, выстроились в лесу Подмосковья, встречая командира, который должен был вести их в бой.
Подполковник Александр Алексеевич Головачёв говорил о предстоящих тяжелых боях, о том, по мужеством, смелостью они должны завоевать высокую воинскую славу.
- Вы — матросы, люди к ходьбе непривыкшие, — сказал он, — а шагать нам придется много. До Германии еще далеко. И первое, чему нам надо учиться — неутомимости. Будем совершать марши по семьдесят километров в сутки.
Из подразделения, которым раньше командовал Головачёв, он привел с собой двенадцать автоматчиков. Зги люди как бы стали ядром новой части. Вокруг них по вечерам собирались бойцы, они рассказывали о боях, методах врага. Потом ещё приходило пополнение, сменившее тех. кто выбывал в госпитали, но всегда оставались ветераны, «старики», которые передавали новичкам традиции гвардейцев, учили их, как надо защищать Родину.
Вот так из молодых солдат создавал Александр Алексеевич Головачёв кадровую воинскую часть, о чем писал в армейской газете корреспондент Н. Нюров.
А вот что рассказал гвардии майор в отставке М. М. Поберихин: «Многие воспоминания о войне у меня связаны с боевыми делами бригады. Головачёв был очень смелый и часто своим личным примером воодушевлял личный состав на подвиги во имя Родины.
Командирские планы у него были дерзкие, рассчитанные на безусловную победу с наименьшими потерями. Когда нам пришлось прорывать оборону на Орловском направлении, он принял решение, чтобы весь личный состав, находящийся на автомашинах, вел огонь на ходу (вплоть до минометов), чтобы создать панику и замешательство в рядах врага. Операция была выполнена блестяще, а 5 августа 1943 года впервые Москва салютовала в честь освобождения города Орла нашим доблестным войскам. Не случайно в последующих боях в одном из номеров армейской газеты о Головачёве было помещено стихотворение, где были слова:
«Это Чапаев наших дней». Да, это был герой, да он и папаху носил, как Чапаев, только ездил не на лошади, а на автомашине «Виллис».
«...Память подсказывает бой за Россошь. —Это отрывок из письма полковника в отставке М. Савельева. — Этот небольшой город довольно сильно был укреплен. Враг начал наносить удары по нашим боевым порядкам еще на подходе к городу. «Мессерам» удалось разбить штабную машину бригады, повредить рацию. вывести из строя несколько пушек и автоматов. Темп наступления начал ослабевать.
А зимний день короток. Оценив сложившуюся обстановку, Головачёв приказал: «Всем наступать за мной!»
Его автомобиль вырвался перед боевыми рядками и устремился к окраине города. Конечно, все, кто слышал приказ комбрига, кто видел его броневик, — рванулись вперед.
К вечеру Россошь была полностью в наших руках. В центре освобожденного города командир корпуса устроил Головачёву головомойку «за безрассудную храбрость, за неуместное гарцевание на броневике». Головачев сначала отшучивался, а потом спросил генерала:
- А вы уверены, что в данном случае я поступил неправильно?
Генерал махнул рукой и пошел к машине».
...Боевые качества командира, как известно, наиболее полно раскрываются при решении трудных задач, в сложной обстановке, 23-я гвардейская мотострелковая бригада не раз попадала в труднейшие переплеты, но с честью выходила из них. И ни разу комбриг не повторил маневра, не применил шаблона.
...Овладев Россошью, бригада в составе корпуса устремилась на северо-запад. Успех операции на окружение Россошанско-Острогожской группировки врага решался взятием Алексеевки. Там должны были сомкнуться наши «клещи». В этой операции Головачёв не просто вел, а увлекал за собой бригаду. И пришел вовремя. Части с ходу ворвались в поселок, быстро захватили станцию, не дав врагу отправить эшелон с советскими людьми. Но с севера и севера-востока на Алексеевку устремились отходившие части венгерской армии и румынского корпуса. С запада перешли в наступление выбитые из поселка немцы. Враг сжимал бригаду с трех сторон. Численное превосходство противника было многократным. Помощи ждать неоткуда. Собрав командиров, Головачёв коротко объяснил обстановку и приказал:
- Никому ни под каким видом из Алексеевки не отходить. Всех «тыловиков» поставить в строй. Ни одного дома врагу не отдавать.
Он сам взял автомат и пошел со штабом отражать контратаки наседавшего врага. Даже получив ранение, он не оставил поля боя. Алексеевка осталась в наших руках. Головачёв очень любил и берег людей. Он берег их всегда. Он погиб, оберегая своих солдат. Вот что пишет в своих воспоминаниях Д. Драгунский, дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант танковых войск: «В марте бои развернулись далеко за Одером. В районе Лаубан фашисты бросили против бригады Головачёва свежие части. Бой принял ожесточенный характер, доходивший до рукопашных схваток. В одном из боев в районе Лаубан один из батальонов 23-й мотобригады оказался в очень трудном положении. С этим батальоном был и комбриг. Немцы ворвались в четырехэтажный дом и выбили охрану штаба. На третьем этаже находился Головачёв со своей радиостанцией. Бои шли на лестничной клетке, дом начал гореть. И вот среди белого дня, на глазах оторопевших офицеров, Александру Алексеевичу удалось по веревке спуститься вниз. Здесь он собирает группу людей и разделывается с противником. Лаубан остался в руках головачёвцев.
Вскоре после этого, догнав меня в одном из походов, Головачёв со свойственной ему горячностью выложил:
- Давай, браток, жми! Скоро мы с тобой полетим в Брянск. Возьмем Берлин — и на следующий день махнем. Как думаешь, даст Конев нам самолет?
Но 6 марта на рассвете не стало этого мужественного жизнелюбивого человека, храбрейшего из всех, кого я только видел на своем веку. Буквально в ста метрах от деревни Логау, где проходила 23-я бригада, выскочили немецкие танки. Головачёв вспрыгнул на самоходку и крикнул: «По немцам — огонь!»
...Артиллеристы успели дать два залпа и подбили один фашистский танк. Но за речкой, притаившись, стоял еще один. Его прицельный выстрел по самоходке оборвал жизнь героя.
На другой день у гроба своего комбрига застыли в безмолвии бойцы и офицеры. Прогремел солдатский салют, и машина с телом Александра Алексеевича взяла путь на Украину, в город Васильков, который он освобождал. А мы — его друзья, его земляки — пошли на Берлин. Славная головачёвская бригада дошла до Берлина, выполнила наказ своего командира...»