[В музей]
сборник очерков о патриотах, судьбою связанных с посёлком Любохна Брянской области и её окрестностями. Книга издана в 1997 году
ВСЕМ СМЕРТЯМ НАЗЛО
И снопа встреча со своим давним знакомым — стариком Федосеевым М.Н. Разговорились. Оказалось, что он читал мои материалы в «Брянском рабочем» и «Пламени труда» о случаях спасения летчиков во время войны.
Поговорив немного об этом, он спросил меня: «А знаешь ли ты, что и с нашим земляком нечто подобное было во время войны?» Когда я ответил, что не слышал о подобном, Михаил Никитьевич посоветовал сходить к Андрею Ефимовичу Меженому, у которого гостил несколько раз один летчик. Имя его — Григорий Доронцев.
Не помню точно, что тогда помешало мне, но сразу пойти к Меженину я не смог. А вскоре ои умер. Примерно в это же время не стало и Михаила Никитьевича. Что было делать? Стал я интересоваться, спрашивать старожилов, и вот первое известие — жили вроде бы Доронцевы в Щученке (это маленький поселок, вплотную прилегающий до войны к Любохне). Через некоторое время мне удалось найти сестру и жену Доронцева. Живут они сейчас в Брянске. Так в моих записях появились факты биографии нашего земляка — штурмана бомбардировочной авиации Григория Ермолаевича Доронцева. О некоторых из них — мой рассказ.
В ночь с 14 на 15 октября 1943 года, сбросив две с половиной тонны бомб на крупные артиллерийские склады под Оршей, самолет, ведомый командиром-пилотом капитаном Николаем Шестаком, где штурманом был Григорий Доронцев, лег на обратный курс. Где-то под Чаусами к бомбардировщику подкрался немецкий истребитель. Бомбардировщик был «прошит» из пушек истребителя и вспыхнул. Пламя сбить не удалось. Командир самолета, еле удерживая машину, приказал всем выпрыгивать. В числе других выпрыгнул и Григорий Доронцев. Комбинезон на нем горел и при спуске пламя сбить не удалось. Дотянув до земли, Григорий обрезал стропы парашюта и по вспаханному полю устремился к болоту.
Вскоре у места его приземления появились гитлеровцы с овчарками, но в болото лезть они не решились. Пробираясь по болоту и его окрестностям, натолкнулся Григорий на торчащее из земли крыло самолета, это был его родной самолет. Тут же лежали останки двух обгоревших летчиков. В одном он признал своего командира, второго же узнать не смог. «Значит, — подумал он,— четыре его товарища успели все-таки выброситься на парашютах». Продолжая блуждать, Григорий набрел на баньку. Зашел в нее, прилег на лавку и крепко уснул. Вскоре скрипнула дверь. На пороге стоял бородатый старик.
- Пить, — прошептал Григорий.
Старик исчез и через некоторое время привел свою жену. Она принесла воды, мяса, молока, хлеба. Григорий не мог есть сам. Сильно болели обгоревшие руки, кровоточили распухшие губы. Григория накормила жена старика.
Трое суток белорусские друзья (фамилия их — Ларченковы) прятали Григория, ухаживали за ним. А на четвертые сутки с помощью молоденькой девушки — Лидии Савицкой — переправили Григория в знаменитый партизанский отряд «Тринадцать», откуда после месячного лечения он был отправлен на Большую землю.
В то время родные края уже были освобождены от немцев. Григорий получает кратковременный отпуск, чтобы навестить родных.
Деревня Щученка, где раньше проживала семья Доронцевых, в июле 1942 года была сожжена немцами: мать с дочерью вынуждены были переселиться к знакомым в Любохну.
Вот так описывает сестра появление брата в то время: «В доме было расквартировано двенадцать солдат. Рано утром затопив лечь, мать вышла из дому попоить норову. Видит через переулок идет к дому незнакомый человек. Высокий, стройный, в полушубке, солдатская шапка на голове, за спиной вещмешок. Остановился, спросил «Мамаша, как пройти до Боровки (посёлок за Болвой)?»
- А тут недалеко, сынок, — через Болву перейдешь и доберешься до Боровки. А он ещё что-то спрашивает и идет в дом. Подошёл к столу на кухне и сел на табуретку.
- Надо же, какой нахальный, — прошептала мать. И стала хлопотать у топящейся печи. Григорий, сидя на табуретке, спрашивает: «Мамаша, как живем?»
- Как видишь. Война собрала в одну кучу и своих и чужих. Вот так и живем.
В это время находился в доме и брат Григория Александр, получивший тоже кратковременный отпуск с фронта. Он спал в соседней комнате. Разговор на кухне разбудил его. Прислушался — что-то голос знакомый. Поднялся, оделся и вышел на кухню.
- Брат, Гришка, жив, — Александр обнял гостя. Больше Григорий выдержать не смог — сбросил с плеча вещмешок.
- Мама — крикнул он, — и бросился ее обнимать.
В этом незнакомце с обгоревшим лицом мать теперь уже признала своего сына Григория, по щекам её покатились слезы.
В это же время матери приходит извещение: «Ваш сын — штурман корабля авиации дальнего действия младший лейтенант Доронцев Григорий Ермолаевич, уроженец Орловской области, Дятьковского района, пос. Любохна, 1918 года рождения, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество в бою за социалистическую РОДИНУ, погиб при выполнении боевого задания в ночь с 14 на 15 октября в борьбе с германским фашизмом».
С улыбкой читал Григорий эти строки.
...Пять дней на аэродроме не было никаких вестей от экипажа самолета. Летчики другого самолета видели, как их товарищи, объятые пламенем, выпрыгнули из горящего самолета над территорией, занятой врагом. Тогда-то и решили, что все члены экипажа погибли.
Но оказалось, что двоим из семерых членов экипажа — штурману Доронцеву Григорию и второму пилоту Афанасию Красникову, благодаря помощи Белорусских патриотов, удалось спастись.
...Уходит время, уходят и люди. Г.Е. Доронцева уже нет в живых, Но жива память о тех, кто, не щадя себя, отстоял для нас землю, небо, свободу.