[В музей]
сборник очерков о патриотах, судьбою связанных с посёлком Любохна Брянской области и её окрестностями. Книга издана в 1997 году
ПАМЯТЬ НЕТЛЕННА
Минуло более полвека со дня Победы нашего народа в Великой Отечественной войне. Стремительно летит время вперёд, но не даёт покоя память о прошлом.
...Манешино, Маиешино... Уж сколько раз, собирая материалы о любохонских партизанах, я слышу название этого селения. Как-то раз разговорился с жительницей с улицы Фокинской Каблуковой Александрой, спросил у неё, нет ли какой связи в названии селения Манешино с фамилией хорошо мне знакомого бывшего партизана Манешина Тимофея Егоровича, чья фотография хранится в школьном музее боевой славы?
- Ну как же?! В Манешино проживали до войны семьи двух родов — или Манешины, или Самохины. И твой знакомый оттуда родом.
В злополучный день 8 июня 1942 года на опушке леса у деревни Манешино каратели расстреляли жену и четырёх малолетних детей Тимофея Егоровича, поскольку сам хозяин находился в это время в партизанском отряде.
- Мы с семьей в это время скрывались в лесу под Манешино, — продолжала Каблукова. — Я была ещё подростком. Помню, как случайно натолкнулись мы на трупы расстрелянных жены и детей Тимофея Егоровича. Мы их снесли в одно место. В то время многие жители Любохны оказались в лесу под Манешино, ибо за помощь партизанам большинство селений вокруг Любохны были в то время сожжены карателями. Это Слободище, Денисовка, Васильевка, Семёновка, Лилово, Лады, Першино, Крочки, Дорошево, Домашово, Годуновка, Можерь, Озерки, Соколове и др. Очередь дошла и до Манешино.
...Пройдут годы. Окончится война. От второго брака у Манешина Т. Е. народятся ещё трое детей. Но иногда, в День Победы, поставит он на стол бутылку с водкой. Выпьет 150 граммов. Обхватит голову руками и будет стонать, произнося слова «Дети мои! Как вы умирали?..» Жена в этот момент готова ему всё простить,
...В очередной раз перелистываю воспоминания одного из командиров Любохонского партизанского отряда Простакова А. М., где он пишет: «В деревне Манешино в колхозной бане было сожжено более 20 мужчин, ушедших из Дятьково и других населённых пунктов вслед за партизанами».
И вот я сижу в просторном доме моей старой знакомой по депутатской работе в Любохонском Совете Креулян Зинаиды Петровны. Спрашиваю, известно ли ей что-либо о случае, названном А. М. в своих воспоминаниях?
- Ну как же не знать! — следует её мгновенный ответ. — Это было вечером с 8 на 9 июня 1942 года. С отцом мы в это время находились в Манешино, должны были у одного знакомого столяра забрать изготовленные для окон рамы. В тот день после боя в Любохне партизаны ускользнули от карателей в урочище Манешино. Места здесь топкие, лес густой. По этой причине фашисты долго сюда не пробирались. Озверелые каратели сожгли в бане 18 мужчин, среди которых был 13-летний мальчуган М. Юдин из Любохны. Четверо любохонских попали в это пекло. Это Глушонков И. А. (68 лет), Головачёв С И. (64 года), Юдин Н.С. (53 тода) и упомянутый выше его 13-летний сын.
- Так за что же они подверглись казни такой?
- Не знаю. Надо родственников разыскать и их спрашивать.
Разве можно забыть трагедию в Манешино спустя десятилетия? Очевидно, нет. Вот что пишет из Удмуртии очевидец этой трагедии, бывшая жительница Любохны Л. Дарковская: «Из леса фашистские изверги привели двух мужчин, дали им лопаты и заставили рыть яму. Их били прикладами, а потом поставили у края могилы и расстреляли. С другой стороны леса немцы привели 12 мужчин с подростком (по друтим данным — 18, прим, автора), загнали их в баню, облили керосином и подожгли. До сих пор помню страшные крики мучеников. Собравшись в толпе, мы ждали своей участи. Немцы открыли дверь нового амбара и загнали нас туда. Переводчик объяснил, что если хоть один немецкий солдат пострадает, нас ждет смерть. Три дня и три ночи провели мы в амбаре. Взрослые и дети вели себя мужественно и спокойно. На четвёртый день нам разрешили уйти. Дома были разграблены, затем немцы сожгли всю деревню. Мы решили возвращаться в Любохну. Посёлок был тоже разгромлен, многие дома сожжены. Впереди нас ожидали ещё долгие дни под игом озверелого врага. Но это уже другая история».
- Так в чём же вина сожжённых?
- На вопрос дал ответ дальнейший поиск. Телефонным звонком растревожил я внучку Глушонкова И. А, заведующую магазином «Литейщик» — Сидорову Альбину Ивановну. Она рассказала мне, что дедушка страдал зрением, в тот злополучный день оказался на окраине леса за Слободищем, на повозке у него каратели нашли какие-то партизанские вещи, за что и поплатился. Дальнейший поиск привёл меня на Брянскую улицу недалеко от проходной завода к его хозяйке Варфоломеевой Марии Стефановне 1913 года рождения. Она с трудом передвигается по комнате, болят ноги, но всё помнит хорошо из тех далёких дней. Головачёв Стефан Иванович — её родной отец, попал в руки карателей при облаве в лесу. Сожгли его за то, что сын Павел был партизаном в одном из отрядов района. Во время зверской расправы над отцом Мария Стефановна с малышкой-дочкой на руках с другими женщинами находилась в одном из домов деревни. Их тоже предупредили каратели, что если хотя бы один выстрел будет сделан из леса, всё будет сожжено. Но беда миновала.
Юдины отец с сыном. Племянница, с которой мне пришлось говорить, не знает причину казни дедушки и его сына. Но хорошо помнит рассказ ныне покойной матери. Которая говорила, что старики, когда загорелась баня, вытолкнули мальчугана через крошечное оконце наружу, приказав ему убегать, но фашисты с полицаями догнали его и втолкнули вновь в объятое уже пламенем окошко. А один полицай позже молвил: «Ох, долго слышался звонкий голосок мальчонки в огне».
В архиве школьного музея хранится с 1967 года письмо Юдина Николая Никитовича, который во время разыгравшейся трагедии в Манешино находился в нескольких сотнях метров от бани, где в огне отец и брат отсчитывали последние минуты своей жизни. Ему не исполнилось ещё и пятнадцати лет, ушел мстить врагу за отца и брата. Он стал сыном полка 2-й Гвардейской Перекопской дивизии Скоро на груди 16-летнего паренька засверкали медали «За отвагу», «3а взятие Берлина», «За победу над Германиею>. С болью в сердце он вспоминает чёрный день трагедии в Манешино.
К сожалению, имена других сожжённых на сегодня нам не известны. Пройдёт четверть века с того страшного дня, и внук Головачёва С.И. Фомичёв Лев Сергеевич при поддержке директора Любохонского чугунолитейного завода Васильева В.Н. и Дятьковского военкомата изготовит силами паросилового цеха памятник погибшим землякам и установит на поляне, где когда-то процветала красивая деревня, и которую фашисты стёрли с лица земли. А ещё через несколько лет родственники погибших на фронте жителей деревни установят рядом второй памятник с именами 14 погибших земляков.
Прежде, чем взяться за перо и попытаться донести до читателей газеты скорбные строки одного из эпизодов Отечественной войны, я загорелся желанием побыть в том месте, где 54 года назад разыгралась эта трагедия. Любезно согласился доставить меня туда на лошади Мартынов Геннадий Яковлевич.
Свеппо яркое февральское солнце. На небе — ни облачка. Мы по стерне, немного прикрытой снегом, оставляя в стороне Слободище и Денисовку, устремились к цели. Преодолев поле, въезжаем на узкую лесную дорогу с глубокой колеей, наши розвальни то и дело бросает из стороны в сторону, часто приходится соскакивать с саней и по колено в снегу двигаться пешком. Всего один километр трудного пути.
И вот лес расступился перед нами. Впереди на пригорке под приземистой сосной в сверкающих лучах солнца увидели мы два стоящих рядом памятника. Немного постояв, мой спутник промолвил: «Какая красотища!» Жить бы и жить в этом краю!» Сняв головные уборы, мы медленно начали приближаться к памятникам и остановились перед ними в скорбном молчании.
...Манешино — русская лесная деревенька...
...Хатынь — белорусская лесная деревенька...
И вспомнилось мне выгравированное на мраморных плитах обращение вставших из пепла хатынцев к тебе, ко мне, к нам — к живущим: «Люди добрые, помните: любили мы жизнь и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба к вам: пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!»
И наш ответ погибшим:
«Родные вы наши. Головы в скорби великой склонив, стоим перед вами. Вы не покорились фашистским убийцам в черные дни лихолетья. Вы приняли смерть, но пламя любви вашей к Родине нашей Советской — вовек не погаснет. Память о вас в народе бессмертна, как вечна земля и вечно яркое солнце над нею!»
Остановитесь, люди! Склоните головы! Минута молчания
...Мы покинули урочище Манешино. Вдали, метрах в ста от памятников, сверкает ещё один памятник в виде патрона со звездой наверху — памятный символ, что здесь в грозные годы войны базировался партизанский отряд под командованием Шапкина Виктора Васильевича. Здесь на помощь лобохонским партизанам, уходящим от преследования врага, пришли партизаны отряда Орлова Георгия Ильича, чтобы продолжить беспощадную борьбу с врагом.