[В музей]

Савельев М.

Головачёвцы
 

В самом центре Василькова, в сквере за металлической оградой, над могилой, покрытой ковром душистой резеды, стоит памятник: гранитная глыба, приспущенное знамя и под ним солдатская каска. На граните надпись: "Дважды Герой Советского Союза гвардии полковник Головачев Александр Алексеевич. 1909 - 1945гг."

Немного выше, чем там, где создается новый административный центр города, похоронен комбат, майор Хохряков Семен Васильевич, также награжденный двумя Золотыми Звездами Героя.

У этих могил часто можно видеть людей, прибывших издалека, людей, сравнительно молодых и убеленных сединами, в военной форме и в штатском. Это однополчане Головачева и Хохрякова, те, кого в таковой армии П.С.Рыбалко называли головачёвцами.
В бригаде полковника Головачева были отважные и умелые разведчики, очень храбрые и задорные командиры, неудержимые и проворные, как ртуть, автоматчики. Хорошая боевая слава сопутствовали бригаде.

Правда, в слове "головачёвцы" иногда улавливалась и нотка осуждения - головачёвцы любили щеголять. Это у нас, в мотострелковой бригаде танковой армии, с легкой руки комбрига, многие офицеры носили кубанки и бурки. В штабе батальона не редко можно было услышать, что комбат ушел в разведку. И это делалось потому, что командир бригады тоже хаживал в разведку.

Никто, конечно, подобных действий не поощрял, но…
Помнится, в ходе наступления на рубеже реки Варта в боевые порядки бригады приехал командарм. Вышел такой разговор.
- Почему остановились?
- Ищем переправу по льду. Мост под огнем.
- Где Головачев?
- Впереди…
- Точнее!
- Вот за этой высотой.

А высота эта - берег реки, и он в сплошных разрывах мин.
- Так… Передайте, что я награжу его орденом Славы и назначу командиром отделения разведки… если он еще хоть раз совершит подобное.

Конечно, не дело командира бригады самому, под огнем врага, выбирать место переправы. Но если бригада славилась своими разведчиками, то как раз потому, что им было у кого учиться. Нет, командиру подражали не только в кубанках! И наш замечательный разведчик Василий Федорович Калишин тоже немало взял у Бати, как по-сыновнему называл молодого комбрига. Это он, Калишин, с товарищами захватил в общей сложности около 130 языков, в том числе и таких, как помощник начальника штаба 285-го пехотного полка Курт Вернер. Этого оберлетейнанта Калишин со своим напарником Карташевым выкрали на ткурской дуге за несколько дней до начала исторической битвы.

Это у головачевцев командовал лихой бомбардир, удостоенный звания Героя Советского Союза майор Шпилько, а мотострелками - тонкий психолог и тактик Герой Советского Союза майор Давыденко. Это ведь наши автоматчики Героя Советского Союза Николая Горюшкина вместе с танковым батальоном тоже Героя Семена Хохрякова, оторвавшись от главных сил армии на 60 километров, стремительным налетом выбили гитлеровцев из крупного польского города Ченстохов - узла шоссейных и железных дорог. За этот неповторимый рейд Горюшкин и Хохряков были второй раз награждены Золотыми Звездами Героя.

Невозможно назвать всех головачёвцев, отличившихся в боях за Родину. В бригаде было 14 Героев Советского Союза. 2,742 человека награждены орденами и медалями и большинство из них - многократно. 23-я гвардейская мотострелковая бригада входила в состав Киевско-Берлинского танкового корпуса, ей присвоено почетное наименование Васильковской, на ее боевом знамени - орден Ленина, два ордена Красного Знамени и орден Суворова второй степени. Надо ли говорить, что эти награды заслужены тяжелым ратным трудом и немалой кровью людей бригады. А бригаду комплектовал, обучал, воспитывал и водил в бой Александр Алексеевич Головачёв.

Когда мы с ним познакомились, Головачеву шел тридцать четвертый год. Выше среднего роста, широкий в плечах и узкий в талии, с тонкими чертами лица, подвижный, прямой и резкий в суждениях, он чем-то напоминал молодого рабочего. Вероятно, этому способствовали руки, очень большие и сильные. В этого молодого полковника в бригаде были буквально влюблены. Секрет этой влюбленности не трудно понять, если сослаться на некоторые примеры.

Память подсказывает бой за Россошь. Этот небольшой город был довольно сильно укреплен. Враг начал наносить удары по нашим боевым порядкам еще на подходе к городу. "Мессерам" удалось разбить штабную машину бригады, повредить рацию, вывести из строя несколько пушек и минометов. Темп наступления начал ослабевать. А зимний день короток. Оценив сложившуюся обстановку, Головачев приказал:
- Всем наступать за мной!

Его бронеавтомобиль вырвался перед боевыми порядками и устремился к окраине города.. Конечно, все, кто принял приказ комбрига, кто видел его броневик, - рванулись вперед. К вечеру Россошь была полностью в наших руках.

В центре освобожденного города командир корпуса устроил Головачеву головомойку "За безрассудную храбрость, за неуместное гарцевание на броневике". Головачев сначала отшучивался, а потом спросил у генерала:
- А вы уверены, что в данном случае я поступил неправильно?

Генерал махнул рукой и пошел к машине. Вероятно, он не был в этом уверен. А о том, что враг не собирался оставлять город, что ему было чем защищаться, свидетельствовало большое количество пленных и трофей.

Я уже упоминал об одном "языке", захваченном разведчиком Калишиным. Взять в плен штабного офицера требовал командарм. Отправлял Калишина за языком, Головачев напутствовал его словами:
- Нам очень нужен язык! Но живые разведчики нужнее. Помните это…

Все это конечно люди знали, за это и любили, уважали своего Батю.
Да, лихость в бою, "гарцевание" были характерны для Головачёва и головачёвцев. Но эта лихость отнюдь не была безрассудной.

…Бригада получила приказ формировать Северный Донец и овладеть населенным пунктом Печенеги. А в Печенегах укрепился большой гарнизон свежей танковой дивизии СС "Адольф Гитлер". Вплотную к Печенегам примыкают господствующие высоты, каждый метр на покрытой льдом реке пристрелян. Тут одной лихостью не возьмешь!

Головачев мобилизовал всю свою разведку, запрашивал информацию от соседей, все это анализировал, сопоставлял - искал наилучшее решение трудной боевой задачи.

Организовали наступление ночью, без артподготовки. Не получилось. Враг был бдителен…
Ободренные нашей неудачей эсэсовцы к утру сами перешли в контратаку на нашем левом фланге. Головачев быстро связался с соседом слева - полковником Михайловым:
- Николай Лаврентьевич, возьмите отражение контратаки из себя, а я буду прорываться на правый берег.

Единственный в бригаде танк "КВ" в темноте проскочил через реку и почти в упор расстрелял несколько огневых точек врага. Следом за танком в Печенеги ворвались автоматчики…. К середине дня на правый берег реки вышла и бригада полковника Михайловна.

Ошеломленные эсэсовцы поспешно отходили к Харькову. Они никак не ожидали, что после неудачной атаки, в момент их контратаки мы ринемся на Печенеги!

Боевые качества командира, как известно, наиболее полно раскрываются при решении трудных задач, в сложной обстановке. 23-я гвардейско-мотострелковая бригада не раз попадала в труднейшие переплеты, но с честью выходила из них. И ни разу комбриг не повторил своего маневра, не применил шаблона.

… Овладев Россошью, бригада в составе корпуса устремилась на северо-запад. Успех операции на окружение Россошанско-Острогожской группировки врага решался взятием Алексеевки. Там должны были сомкнуться наши клещи. В это операции Головачев не просто вел, а увлекал за собой бригаду. И пришел вовремя. Части с ходу ворвались в поселок, быстро захватили станцию, не дав врагу отправить эшелон с советскими людьми.

Но с севера и северо-востока на Алексеевку устремились отходившие части венгерской армии и румынского корпуса. С запада перешли в контратаку выбитые из поселка немцы. Враг сжимал бригаду с трех сторон. Численное превосходство противника было многократным. Помощи ждать неоткуда.

Собрав командиров, Головачев коротко объяснил обстановку и приказал:
- Никому ни под каким видом из Алексеевки не отходить. Всех "тыловиков" поставить в строй. Ни одного дома врагу не отдавать.

Он сам взял автомат и пошел со штабом отражать контратаки наседавшего врага. Даже получив ранение, он не оставил поля боя. Алексеевка осталась в наших руках.

Головачев очень любил и берег людей. Он берег их всегда, и когда вел на штурм Россоши, и когда атаковал Печенеги. Он и погиб, сберегая своих солдат.

Произошло это на немецкой земле возле деревни Логау (недалеко от города Лаубан). Части корпуса получили приказ выйти из боя и сосредоточиться в новом районе. Обнаружив наш маневр, противник начал нажимать на фланги. Командир бригады с группой офицеров остановился в самом опасном месте и лично предупреждал подразделения:
- Склон высоты преодолевайте на максимальной скорости, по ней ведется прицельный огонь!

Когда мимо Головачева проходила арьергардная группа, рядом с ним разорвался вражеский снаряд…

Александр Алексеевич не дожил до Дня Победы, но он выполнил свой долг так, как понимал его. А как понимал он солдатский долг, лучше всего сказать его же словами. Летом 1944 года Головачев получил письмо от жены. Была в нем высказана мысль, что не сможет ли он, Александр Головачев, отдавший Родине так много, получить перевод в тыл, спокойно залечить свои раны.

Комбриг не сразу ответил. И прежде чем отослать ответ, посоветовался со своими близкими друзьями:
- Скажите, правильно я написал? М он зачитал отрывок из своего письма.
"… Да, я всегда был там, где жарко. Семь раз был ранен, а ран на моем теле одиннадцать… Но если у меня даже не будет рук, я все равно пойду вперед и буду грызть врага зубами. Не будет ног - поползу и буду душить его. Не будет глаз - прикажу вести себя и буду истреблять врага. Но пока враг в России - с фронта я не уйду".

И он не ушел с фронта и когда был убит. Воины бригады штурмовали Берлин и освобождали Прагу с именем Головачева на устах. Мы так и закончили войну головачёвцами.

Стоит в Василькове гранитный памятник нашему комбригу. С высоты постамента смотрит бронзовый Головачев на его родине в брянском поселке Любохна.

М. Савельев,
гвардии полковник в отставке,
бывший начальник штаба 23-ей
мотострелковой бригады.

[Вверх]

Сайт управляется системой uCoz